Армия боливии в войне с парагваем. Чакская война: как белые офицеры победили немцев в Южной Америке

Уникальный источник - диаграмма автоматического оружия парагвайской 8-й пехотной дивизии с количеством, процентным соотношением и происхождением образцов оружия. Темные внутренние сектора - собственные закупки, "в точечку" - трофеи.

Все остальное - домыслы и слухи, но есть информация об участии как томпсона М1921, единственным, на взгляд автора, источником его в Боливийских ВС могла быть люди из окружения боливийского"оловянного короля" Симона Патино (Simón Patiño) или "оловянных баронов" Карлоса Арамайо (Carlos Aramayo) и Маурисио Хохчайлда (Mauricio Hochschild). Первый подарил своей стране новенький транспортный самолет, что уж тут говорить про стрелковое оружие.
Также финские источники настаивают на продаже Боливии некоторого количества Лахти Суоми, возможно предсерийных (с рожком на 25 патронов и в калибре 7.65АСР). Финны в тот период активно продвигали его на рынок, дабы обеспечить себе средства для собственного производства.
Необходимо отметить, что все вышеуказаные пистолеты-пулеметы достаточно сильно отличаются от привычных нам ПП периода ВМВ высокой стоимостью, большой долей металлообработки деталей и общей культурой исполнения. В связи с тем все они имеют режим одиночного огня, достаточно точны и более-менее надежны. Интересно, что на некоторых образцах предполагалось использование штык-ножа.
В целом опыт использования пистолетов-пулеметов несомненно повлиял на германскую военную мысль, а через нее на развитие этого класса оружия во всем мире.

MP-28-II

Эрма ЕМР

Лахти "Суоми"

Томпсон М1928

Штейр-Солотурн S-100 (он же МР-34 ö )

Текст Борис Михайлов
За качественные фото оружия благодарим буржуйский аукцион.

Многие морские офицеры не смогли смириться с гибелью Российской империи. Они прошли через горнило Гражданской войны, не раз стояли перед выбором - жизнь или смерть, принимали неравный бой, умирали, но не изменяли присяге. По-разному сложились их судьбы за границей…

Книга историка Н. Кузнецова повествует о трагических последствиях Гражданской войны, о нелегкой жизни русских моряков в эмиграции, об участии офицеров флота в войнах и конфликтах XX века, их службе в иностранных флотах, культурной жизни многочисленных морских эмигрантских организаций.

Война Парагвая с Боливией (1932–1935)

Война между Парагваем и Боливией велась из-за пограничной нефтеносной территории Чако-Бореаль (между реками Парагвай и Пилькомайо), в силу этого она получила наименование Чакская война. Ей предшествовал конфликт 1928–1930 гг., начавшийся сразу после обнаружения в области Чако нефти, но закончившийся восстановлением дипломатических отношений и выводом боливийских войск из форта Вангуардия, занятого в ходе военных действий. Еще одна причина войны заключалась в том, что Боливия добивалась выхода к морю через реки Парагвай и Пилькомайо.

В ходе войны Парагвай получал помощь оружием от Аргентины и Италии, Боливия - от Чили и Перу, США и различных стран Европы. В 1935 г. парагвайские войска вступили на боливийскую территорию; в июне того же года под Ингави состоялось последнее сражение, закончившееся победой Парагвая. После тяжелых поражений от парагвайской армии Боливия в июне 1935 г. согласилась на заключение перемирия; 28 октября между ними был подписан мир. В июле 1938 года в Буэнос-Айресе был подписан окончательный договор о границе между Парагваем и Боливией, согласно которому примерно две трети спорной территории отошли к Парагваю, одна треть - к Боливии. В Чакской воине обе стороны понесли большие людские потери, обе страны оказались экономически истощены. Это война считается самой кровопролитной в XX веке в Латинской Америке.

В Парагвае с середины 1920-х гг. существовала русская колония, насчитывавшая более сотни человек. Дело в том, что Парагвай нуждался в хозяйственном освоении территорий, покрытых непроходимыми джунглями, и поэтому необработанные земли предоставлялись всем желающим Правда, для получения какого-нибудь дохода требовалось приложить поистине титанические усилия, не всегда приводившие к успеху. Но ничто не пугало русских эмигрантов, многие из которых были бывшими офицерами и солдатами белых армий, успевших «хлебнуть лиха» и в России, и в эмиграции.

Инициатором активного участия русских в колонизации Парагвая стал генерал-майор Иван Тимофеевич Беляев. Участник Белого движения, он обосновался в Парагвае с 1924 г. В 1924–1931 гг. он совершил 13 экспедиций в область Чако, в результате которых многие неизвестные ранее территории были нанесены на карты, не считая полученной массы ценной этнографической информации. Именно благодаря русскому генералу и его сподвижникам - братьям Игорю и Льву Оранжереевым, капитану инженерных войск Орефьеву-Серебрякову, Александру фон Экштейн-Дмитриеву - территория Чако перестала быть загадкой.

В годы войны Беляев командовал крупными соединениями парагвайской армии, в 1932 г. его назначили инспектором артиллерии при штабе командующего парагвайскими войсками в Чако полковника X. Эстигаррибиа, вскоре он получил, чин дивизионного генерала парагвайской армии. В апреле следующего года Беляев получил назначение на пост начальника генерального штаба парагвайской армии. В конце 1933 г. по его инициативе, при участии его брата Николая и парагвайского консула X. Лапьера, был создан «Колонизационный центр по организации иммиграции в Парагвай», начавший вербовку бывших чинов белых армий в парагвайскую армию. Почетным председателем центра был избран известный деятель Белого движения донской атаман А.П. Богаевский. Два раза в месяц начала выходить газета «Парагуай», девизом которой стали слова: «Европа не оправдала наших надежд. Парагвай - страна будущего ».

К началу войны на службу парагвайского военного ведомства поступили 19 русских офицеров, 2 врача и 1 ветеринар - более 20 % состава русской колонии в стране. - Всего в Чакской войне участвовало около 80 русских, из которых пятеро погибло в боях (в честь погибших названы пять улиц столицы Парагвая - Асунсьона). По словам эмигранта, генерал-лейтенанта Н.Н. Стогова: «Наши моряки дали свой многосторонний опыт личному составу парагвайских речных канонерок, а наши врачи и ветеринары поставили на должную высоту санитарную и ветеринарную службы в армии. Наши топографы и частью офицеры Генштаба значительно подвинули вперед дело снабжения войск картами и планами, а наши инженеры, а также офицеры Генштаба научили и фортификационному, и дорожному строительству. Одним словом, нет, кажется, ни одной области военного дела, к которой наши русские офицеры-эмигранты в Парагвае не приложили бы своих рук и не внесли бы своих знаний и опыта ».

Из русских моряков наиболее известным участником войны являлся капитан 1-го ранга князь Язон Константинович Туманов. Он окончил Морской корпус в 1904 г., сразу после начала Русско-японской войны. Это был так называемый Первый царский выпуск - лучших, по успеваемости гардемарин сразу же направляли на корабли 1-й и 2-й Тихоокеанских эскадр. Туманов получил назначение на эскадренный броненосец «Орел», на котором совершил знаменитый переход 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала З.П. Рожественского, закончившийся Цусимским сражением. При Цусиме молодой мичман получил тяжелое ранение и попал в плен вместе с кораблем. В начале 1906 г. Я.К. Туманов вернулся в Россию и был назначен вахтенным начальником на крейсер «Память Азова». В феврале следующего года мичман Туманов назначается штурманским офицером на минный крейсер (эскадренный миноносец) «Уссуриец». Из-за многочисленных поломок его корабль длительное время находился в ремонте и в летние кампании 1907–1908 гг. Язон Константинович Туманов был назначен командиром охранного катера № 2 Петергофской морской охраны, несшей службу в районе императорской резиденции. В 1910 г. был переведен на Каспийскую флотилию ревизором канонерской лодки «Карс», а со следующего года более трех лет находился в заграничном походе на Средиземном море на борту канонерской лодки «Хивинец». В 1913 г. князь поступил в Николаевскую морскую академию, но с началом Первой мировой, получив чин старшего лейтенанта, перевелся на Черное море. Там он служил на эсминце «Капитан-лейтенант Баранов», командовал эсминцем «Живучий». В 1916 г. Туманов получил чин капитана 2-го ранга и был назначен на должность флаг-офицера по оперативной части штаба командующего Черноморским флотом Февральская революция 1917 г. застала его в должности командира вспомогательного крейсера «Император Троян».

Служба князя Туманова в период Гражданской войны оказалась весьма разнообразной. Он командовал Охранной флотилией Армянской республики на озере Севан, Волжско-Каспийской флотилией Астраханского краевого правительства (до начала января 1919 г.) , затем занимал должность флаг-капитана одного из дивизионов Речных сил Юга России, был штаб-офицером для поручений начальника штаба управления Черноморским флотом. С октября 1919 г. Язон Константинович Туманов возглавил Особое отделение Морского управления ВСЮР. Главной задачей Особого отделения являлась борьба с большевистским подпольем, проводившаяся небезуспешно. Так, в период с 22 декабря 1919 г. по 13 января 1920 г. на линкоре «Георгий Победоносец», эсминцах «Пылкий», «Капитан Сакен» и других арестовали 18 матросов, многие из которых являлись членами подпольных групп. 24 января 1920 г. по приказу Туманова взяли под стражу шпиона большевиков П.В. Макарова, действовавшего под видом адъютанта командующего Добровольческой армией генерала В.З. Май-Маевского; правда, Макарову через несколько дней удалось бежать. 28 марта 1920 г. Туманова произвели в чин капитана 1-го ранга, а перед эвакуацией назначили на должность коменданта транспорта «Россия», на котором он и прибыл в Константинополь. Незадолго до эвакуации, 15 сентября 1920 г., в Таганрогском заливе погиб родной брат Я.К. Туманова - Владимир. Из Константинополя Туманов переехал в Югославию, оттуда в 1924 г. - в Уругвай, а в следующем году - в Парагвай. В далекой южноамериканской стране он смог продолжить свою морскую карьеру.

Первоначально князь Туманов поступил на службу морским техником и много лет преподавал в морском училище. В конце 1928 г., с началом вооруженного противостояния, он был назначен советником командующего речными силами, действовавшими на севере страны. После этого Туманов выехал в район боевых действий, где оказывал консультационную помощь парагвайским морякам Основой военно-морских сил Парагвая были пять речных канонерских лодок, построенных в 1902–1930 гг.

Событиям Чакской войны посвящены воспоминания князя Туманова, озаглавленные «Как русский морской офицер помогал Парагваю воевать с Боливией». Он характеризовал события первых дней конфликта не иначе как «веселая война », поскольку национальный менталитет южноамериканцев в полной мере проявился и в военном управлении. Постоянные кутежи, необычайное радушие парагвайцев и в тоже время потрясающая неорганизованность во многих вопросах, начиная от задержек с выдачей денег на обмундирование («Да, у нас матросов так не отправляли в командировку!») заканчивая планированием военных операций Чакская война 1932–1935 гг. оказалась уже не столь «веселой». С ее началом Туманову присвоили звание капитана 2-го ранга и он получил назначение на «очень хлопотливую и скучную должность » начальника отдела личного состава флота. Иногда ему удавалось принимать участие в отдельных экспедициях. Задачей одной из них стало исследование Зеленой реки (Rio Verde) на предмет ее использования для подвоза грузов для армии. По словам Туманова, «это было 9-ти дневное плавание в хаосе первых дней мироздания, ибо по этой реке до него [автора - Н.К], если кто и плавал, то разве лишь индейцы на своих пирогах в доисторические времена. Река, после исследования автором, была в некоторой своей части использована для провоза грузов для армии ».

В 1933 г. на страницах «Часового» князь Туманов опубликовал письмо, написанное им в качестве ответа на речь генерала Деникина, в которой он говорил о бессмысленности русских жертв в Чакской войне. В нем он писал: «…Парагвай - одна из немногих, если не единственная страна под луной, где нет и не было „русских беженцев“. Здесь были и есть русские, как были и есть французы, немцы и англичане. Эта маленькая и бедная страна нас приняла с самого же начала так, как она принимает представителей любой страны и никогда не отводила нам свои задворки, хотя за нашей спиной не стояли ни консулы ни полномочные министры и посланники.

Небольшая русская белая колония, уже много лет, живет здесь так, как, наверное, она жила бы у себя на родине: русские доктора здесь лечат, а не играют на гитарах в ресторанах, русские инженеры строят дороги и мосты, а не вышивают крестиками, русские профессора читают лекции, а не натирают полы, и даже русские генералы нашли применение своим знаниям, т. е. служили в военном ведомстве и титуловались, несмотря на скромный штатский пиджачок, почтительно, - „mi general“.

Здесь, в Парагвае, никто из русских не слышит упреков в том, что он ест парагвайский хлеб, что он здесь засиделся, что пора, мол, и честь знать. Его не допекают никакими паспортами, никто не неволит принимать гражданство и делаться парагвайцем. Русские искренно и глубоко привязались к этой маленькой и бедной стране и ее народу, особенно тепло оценив его гостеприимство после скитаний по бывшим союзническим и несоюзническим странам. Некоторые, без всякого насилия с чьей бы то ни было стороны, по тем или иным соображениям, приняли уже и парагвайское гражданство.

И вот, над приютившей их страной стряслась беда: на нее напал сосед, трижды сильнее ее. Страна поднялась на защиту своих прав и своего достояния.

Что же должны делать старые русские бойцы, ходившие на немца, турка и на 3-й интернационал и много лет евшие парагвайский хлеб? Сложить руки и сказать приютившему их народу: - „Вы, мол, деритесь, а наша хата с краю; наши жизни могут пригодиться нашей собственной родине?“… Конечно - нет. (…)

Что говорить: русские могилы под тропиком Козерога и донской казак и псковский драгун погибшие, хотя и со славой на боливийских окопах, конечно, это трагедия. Но право же, еще большая трагедия - бесславная смерть таких же славных русских офицеров, быть может, их же боевых товарищей, где-нибудь под ножом хунхуза, в Манчжурии, под вагонеткой мины Перних в Болгарии, или под маховым колесом германской фабрики во Франкфурте на Майне! А эти трагедии, в свою очередь, лишь маленькие капельки в безбрежном океане страшных и бессмысленных трагедий, разыгрывающихся, вот уже пятнадцать лет, с самого начала „светлой и бескровной революций“, над всем несчастным русским народом » .

После окончания войны князь Туманов остался служить в парагвайском флоте, занимая должность советника морской префектуры (органа управления флотом). При этом он принимал активное участие в жизни русской колонии. С 1939 по 1954 г. князь Туманов состоял уполномоченным главы Российского Императорского дома (имеется в виду великий князь Владимир Кириллович, провозгласивший себя в 1924 г. Императором Всероссийским). Туманов принимал участие в строительстве православного храма в Асунсьоне, был учредителем русской библиотеки, почетным вице-председателем «Очага русской культуры и искусств», членом Исторической комиссии Общества офицеров Российского Императорского флота в Америке, публиковался в эмигрантских морских изданиях. Скончался князь Туманов 22 октября 1955 г. от рака горла. Его провожали в последний путь не только представители русской колонии, но и парагвайские моряки, не забывшие его заслуг перед своей «второй родиной».

В чине лейтенанта служил в парагвайском флоте и лейтенант русской службы Вадим Николаевич Сахаров. Родился в 1887 г., в 1912 г. был произведен в офицеры из юнкеров флота. В годы Гражданской войны участвовал в Белом движении на Юге России, эвакуировался из Новороссийска. В Парагвае Сахаров преподавал радиотелеграфное дело в морском училище, а также участвовал в Чакской войне. Впоследствии Сахаров жил в Бразилии. Скончался после 1944 г.

Еще одним участником Чакской войны - русским моряком - оказался лейтенант Владимир Александрович Парфененко, выпускник Морского корпуса 1914 г. (второго, военного выпуска).

В 1916 г. он служил на Черном море, затем получил специальность морского летчика и продолжил службу на Балтике. Известно, что он служил в авиации и при большевиках. Однако в красной авиации Владимир Александрович летал недолго. В этот период в опытных русских летчиках было крайне заинтересовано командование зарождавшейся финской авиации. Через пехотного офицера (по некоторым данным, имевшего диплом летчика-наблюдателя) капитана А. Крашенинина (Торрика) на финскую службу были приглашены М.И. Сафонов, И.Н. и О.Н. Зайцевские и В.А. Парфененко.

В финских источниках упоминается также старший лейтенант Михаил Шаблович, но в списках офицеров флота, изданных в 1916–1917 гг., офицер с такой фамилией отсутствует.

За перегон самолета каждому из летчиков было обещано 100 тысяч марок, плюс жалование 3 тысячи марок в месяц. 11 апреля 1918 г. Парфененко, совместно с упомянутыми летчиками, а также капитаном А. Крашенининым и супругой М.И. Сафонова перелетели в Финляндию на двух «Ньюпорах-10» и двух «Ньюпорах-11».

В целях конспирации на финской службе В.А. Парфененко числился как капитан Вальдемар Адлерхейм (взяли псевдонимы и другие авиаторы). С июня по сентябрь 1918 г. он преподавал в авиационной школе в Утти, готовившей первых финских пилотов. Правда, карьера Парфененко и других русских летчиков в финской авиации оказалась недолгой. Вскоре после увольнения пути летчиков разошлись.

Парфененко вместе с братьями Зайцевскими отправился в Швецию, откуда они надеялись попасть на территорию, подконтрольную правительству Колчака. Однако в Швеции они оказались вовлеченными в некую финансовую авантюру одного из генералов-эмигрантов и вскоре были приговорены к восьмилетнему тюремному заключению. Тем не менее Парфененко удалось покинуть страну незадолго до ареста. Известно, что некоторое время он жил в Вене, а к началу 1930-х гг. прибыл в Парагвай.

В этот период ВВС Парагвая только начали создаваться. Первоначально в их составе числились лишь два старых итальянских разведчика «Ансальдо» SVA и один SAML А.3, а также два истребителя «Моран-Солнье». Наиболее современными самолетами были истребитель «Савойя» S.52 и три учебных «Анрио» HD-32. В 1927 г. Парагвай заключил соглашение с Францией и на вооружение авиации южноамериканской страны поступили семь двухместных бомбардировщиков и разведчиков «Потез» 25.А2 и столько же истребителей «Вибо» 73С.1. В апреле 1933 г. парагвайские ВВС пополнились итальянскими истребителями «Фиат CR 20bis», на одном из которых воевал Парфененко. О ею службе в Парагвае известно немного - он участвовал в боевых вылетах, пережил войну и в дальнейшем несколько лет служил летчиком-инструктором в асунсьонском военно-воздушном училище. Неизвестно и место его кончины.

Столкновение Германии и России в Первой мировой войне по итогу не принесло победы ни одной из сторон. Российская империя рухнула под ударом внутренних революционных событий, не дотянув года до победы Антанты, Германия же оказалась в войне побеждённой стороной. По иронии судьбы, русской и германской военной мысли предстояло в очередной раз столкнуться в южноамериканском регионе Чако.

Снова чёрное золото

Самая кровопролитная война XX века в Латинской Америке, продолжавшаяся без малого три года и унёсшая более 100 000 человеческих жизней, началась из-за нефти. Нет, даже не так. Из-за признаков наличия нефти.

Разумеется, были и другие причины. Когда на осколках рухнувшей испанской колониальной империи в Южной Америке стали возникать новые государства, они столкнулись с проблемой территориальных споров. Зачастую испанцы не проводили точного разграничения между административно-территориальными единицами в глубине континента. Регион Гран-Чако, слабо заселённый и бедный ресурсами, мало интересовал колониальные власти, и граница между вице-королевствами Рио-де-Ла-Плата и Перу была здесь весьма условной.

Ситуация особо не изменилась и после появления независимых государств. В северной части Ла-Платы в 1811 году появилась независимая Республика Парагвай, а в 1825 году провозгласило независимость государство Верхнее Перу, вскоре переименованное в честь Симона Боливара в Боливию.

Почтовые марки Паргвая и Боливии периода с 1924 по 1935 годы

Ещё в 19 веке обе страны-соседки пытались договориться о проведении официальной границы, но их переговоры не увенчались успехом. Во-первых, земли действительно были малоинтересными, во-вторых, и у Боливии, и у Парагвая были более насущные внешнеполитические проблемы. Обе страны во второй половине XIX века потерпели военные поражения в войнах с соседними странами. Боливия проиграла Вторую Тихоокеанскую войну против Чили, утратив выход к Тихому океану и месторождения селитры в Атакаме, а Парагвай был разгромлен в войне против Тройственного альянса Аргентины, Бразилии и Уругвая, потеряв около половины территории и, по некоторым оценкам, до 80% населения.

В общем, и Боливия, и Парагвай были явными аутсайдерами по отношению к остальным соседям. Поэтому до поры – до времени ни сил, ни желания для решения взаимного территориального спора у них не находилось. Впрочем, с начала XX века боливийцы начали посылать военные контингенты в спорный регион и построили несколько фортов. Кроме того, промышленные круги Ла-Паса вынашивали идеи постройки порта на реке Парагвай. Такой порт позволил бы Боливии получить выход в Атлантический океан взамен утраченного в войне с Чили выхода в Тихий. Парагвай в свою очередь осваивал область в хозяйственном плане, проложив железную дорогу от реки Парагвай вглубь Чако. Парагвайское население региона постепенно увеличивалось, а немногочисленные местные индейцы-гуарани также считали себя парагвайцами.

На этом этапе мирное решение территориального спора ещё было вполне возможным. Парагвай предлагал Боливии поделить спорную область примерно пополам, но соседи упорно настаивали на том, что весь регион Чако до самой реки Парагвай должен принадлежать им.

При всём при этом дело до эскалации конфликта не доходило. Обе страны не были богатыми, скорее наоборот – входили в число беднейших государств Америки, и свободных средств на гонку вооружений у них практически не было.

Военнослужащие паргвайской армии периода Чакской войны; современная реконструкция

Всё изменилось в 1928 году, когда в западной части спорного региона, практически в предгорьях Анд, европейские геологи обнаружили признаки крупных месторождений нефти. Интерес к пустынному региону значительно вырос, боливийское правительство официально объявило о своём суверенитете над Чако вплоть до реки Паргвай (по которой планировало вывозить нефть на экспорт) и отправило к реке свои войска.

Отряды армии Парагвая, поддержанные местными индейцами, вытеснили боливийские подразделения, после чего парагвайское правительство также заявило о своём суверенитете над всей областью Чако. В течении примерно года, с августа 1928 по сентябрь 1929 года в регионе происходили вялотекущие боевые действия, которые преимущественно выглядели как столкновения патрулей и перестрелки. Впрочем, в январе 1929-го боливийские ВВС в числе трёх самолётов бомбили укрепления парагвайцев у города Байя-Негро.

Под давлением Лиги Наций конфликт удалось прекратить, Боливия и Парагвай подписали соглашение о перемирии и даже возобновили дипломатические отношения. Но предвкушение выгод от добычи пока ещё не обнаруженной нефти (напомню, что найдены были только ПРИЗНАКИ месторождений) не позволило погаснуть конфликту полностью. В дело вмешались крупные нефтедобывающие корпорации. Американская «Стандарт Ойл» обеспечила помощь Боливии, которую она отправляла через порты Чили. Её конкурент, британско-голландская «Ройял Датч Шелл» сделала ставку на Парагвай, оказывая ему поддержку через союзную на тот момент Великобритании Аргентину.

Эпилог Первой и пролог Второй мировых войн в сердце Южной Америки

Боливия, активно готовясь к новой войне, сделала ставку на техническое превосходство и германский офицерский корпус. Вообще, Боливия к началу войны явно выглядела фаворитом. Численность населения страны почти в 3 раза превосходила численность населения у вероятного противника – 2,15 млн в Боливии против 0,8 млн в Парагвае. Доходы от оловянных шахт, а также кредит от «Стандарт Ойл» позволили закупить крупные объёмы современного вооружения и военной техники.

Боливийские «Юнкерсы

Военно-воздушные силы Боливии к июню 1932 года (началу войны) насчитывали 60 самолётов различных типов, от старых многоцелевых бипланов вроде французских «Бреге» 19А» до более современных истребителей, вроде британских «Виккерс» Тип 155 (модификаций «Боливиан скаут» и «Вэндэйс»). Более того, относительно прочное финансовое положение Боливии и финансовая помощь «Стандарт Ойл» позволили приобрести уже в ходе войны 20 лёгких бомбардировщиков «Кертис-Рай» C14R «Боливиан Оспрей» и 9 истребителей «Кертис» 35А Хоук IIS. В 1933 году Боливия докупила в Германии также 4 транспортных Ju-52/3m (самолёты этой марки впоследствии стали основой самолётного парка немецкой десантно-транспортной авиации), а в 1934 г. в Швеции – 3 средних бомбардировщика «Юнкерс» К-43.

При этом, рассчитывая на превосходство в воздухе, боливийцы не забыли и о ПВО. В каждой боливийской дивизии (впрочем, по численности они соответствовали в лучшем случае европейским полкам) имелось по два зенитных автомата «Симаг-Беккер» калибра 20 мм.

Парагвайская авиация к началу войны состояла всего из 17 самолётов, преимущественно раритетов. В их число входили старые итальянские разведчики «Ансальдо», два истребителя «Моран-Солнье», учебные французкие «Анрио» HD-32 и один относительно новый итальянский истребитель «Савойя» S-52. В 1929 году этот ветхий воздушный флот пополнился несколькими французскими бомбардировщиками «Потез» и истребителями-монопланами «Вибо». В том же году паргвайцы разжились учебными американскими бипланами «Консолидейтед-Флит 2». За всё время конфликта нищая страна смогла приобрести только пять относительно новых истребителей «Фиат» CR 20bis.

Самолёт «Фиат» CR 20bis ВВС Парагвая

Для боевых действий на суше боливийцы закупили 3 танка «Виккерс» Mk. E и танкетки «Карден-Ллойд». На вооружении боливийской артиллерии появились современные французские гаубицы «Шнейдер», горные пушки калибра 55 мм, а пехота получила огнемёты и станковые 7.7 мм пулемёты «Виккерс».

Боливийская пехота на марше

Для Парагвая такие образцы современного вооружения были непозволительной роскошью, и он закупал оружие, что называется, «эконом-класса». Тем не менее, эти закупки, сделанные в том числе и за счёт секретного кредита от благожелательно настроенной Аргентины, оказались весьма удачными. В большом числе были закуплены удобные для действий в джунглях датские ручные пулемёты «Мадсен», а также 81-мм миномёты Стокса-Брандта. Эта «артиллерия для бедных» стоила в три раза дешевле полевого орудия похожего калибра, могла переноситься в разобранном виде и в условиях тотального бездорожья оказалась очень эффективной.

Боливия, имея плохо подготовленный офицерский корпус, глубоко поражённый коррупцией и казнокрадством, в вопросе военного управления сделала ставку на приглашённых военных специалистов. В рядах боливийской армии сражались чилийские добровольцы, чехословацкие военные советники, но костяк руководства составили немецкие офицеры. Командующим боливийской армией стал генерал Ганс Кундт, сражавшийся в годы Первой мировой на галицийском и польском фронтах. В Боливии он запомнился своим пристрастием к жёсткой дисциплине и немецкой пунктуальностью.

Генерал Ганс Кундт, командующий армией Боливии

Всего же в числе командования боливийской армии числилось 120 германских офицеров. Служил здесь и такой одиозный деятель, как руководитель гитлеровской организации СА Эрнст Рём, который с 1925 года был военным инструктором в звании боливийского подполковника. Правда, сам Рём непосредственно в боевых действиях поучаствовать не успел, вернувшись в начале 1931 года в Германию.

Эрнст Рём в форме боливийского подполковника

После гражданской войны в России огромное число русских офицеров-белогвардейцев оказалось рассеянным по всем обитаемым континентам. Удивительно, но даже забытый богом Парагвай оказался новой родиной для многих из них. И если Боливия сделала ставку на иностранных наёмников (которым необходимо было платить неплохие деньги), небогатый Парагвай заблаговременно предложил белогвардейцам-эмигрантам офицерские должности.

Начальник Генерального штаба Парагвая во время войны Иван Тимофеевич Беляев находился на службе в армии этой страны ещё с 1924 года. Бывший полковник русской армии, сначала он преподавал в военном училище Асунсьона фортификацию и французский язык, а затем был направлен министерством обороны в Чако для исследования этого малоизученного региона. Беляев предпринял 13 экспедиций в эти земли, нанёс их на карту, изучил культуру, быт и языки местных индейцев. Его работа позволила де-факто закрепить регион за Парагваем и помогла оттянуть войну. Кстати, то, что Парагвай успел стать новым домом для десятков русских эмигрантов, - тоже во многом заслуга Ивана Тимофеевича. Именно он увидел в этой стране место, где можно было бы создать национальный русский очаг для тех, кто вынужден был бежать из России. Через газеты он обратился к русской эмиграции в других странах с призывом ехать в Парагвай. Правительство этой малонаселённой страны, заинтересованное в притоке образованных специалистов и просто в росте численности населения, поддержало инициативу Беляева, обещая помочь с переездом и предоставить гражданство.

Генерал Иван Тимофеевич Беляев – начальник генерального штаба армии Парагвая

В итоге к началу 30-х годов в Парагвае сложилась крупная жизнеспособная русская колония. Эмигранты работали преподавателями, врачами, инженерами, агрономами. Их жизнь начала налаживаться, но тут вновь на горизонте замаячила война.

На призыв новой родины откликнулись в общей сложности около восьмидесяти русских офицеров. Среди них было 2 генерала (кроме Беляева, за Парагвай сражался генерал-майор Генштаба русской императорской армии Николай Францевич Эрн, также преподававший в мирное время в военном училище Асунсьона), 8 полковников, 4 подполковника, 13 майоров и 23 капитана. Три русских офицера в ходе войны были начальниками штабов парагвайских армий, один был комдивом, двенадцать командовали полками, остальные - более мелкими подразделениями – батальонами, ротами и батареями.

Итак, в самом центре Южной Америки, в её малообитаемом и труднодоступном сердце, через 14 лет после окончания Первой мировой войны вновь по разные линии фронта оказались вчерашние заклятые враги – офицеры германской и русской армий.

Война: дисциплинированная бедность против отважной нищеты

К зиме 1932 года Боливия накопила достаточные силы, и 15 июня её войска (без объявления войны, кстати – а что вы думали, немцы руководят генштабом!) атаковали парагвайские форты в Чако. Генерал Кундт планировал в результате наступления выйти к реке Парагвай и перерезать тыловые коммуникации противника.

Армия Парагвая из-за внезапности нападения не была отмобилизованна, и её численность была ничтожной – около 3 тысяч человек. Однако буквально в течении нескольких недель был проведён успешный призыв, увеличивший её численность до 60 000. Новобранцев-крестьян приходилось учить не только обращаться с оружием, но и ходить в обуви. Если с первой «наукой» призывники справлялись успешно, то с ношением ботинок всё было не так гладко. С детства привыкшие ходить босиком, парагвайские крестьяне не могли привыкнуть к обуви, которая калечила их ноги, и в результате целые подразделения парагвайской армии воевали босиком. Боливийцы за это презрительно называли своих противников «босяками» - впрочем, впоследствии, вероятно, им было очень обидно быть битыми этими самыми босяками.

Парагвайские солдаты,1932 год

В начальный период войны боевые действия сводились к осаде (с переменным успехом) боливийцами парагвайских фортов и к боевым столкновениям в джунглях. План генерала Кундта по выходу к Консепсьону оказался невыполненным – отлично изучивший местность генерал Беляев предвидел подобные действия своего коллеги и хорошо подготовил к обороне расположенный на направлении главного удара боливийцев форт Нанава. Здесь обновили старые укрепления, возвели новые, а для введения в заблуждение боливийской авиации создали ложные артиллерийские позиции. Форт не удалось взять сходу, и боливийцы начали его осаду.

К этому времени стало понятно, что техническое превосходство Боливии не имеет большого значения в условиях местности Чако. Авиация в джунглях часто была вынуждена бомбить практически вслепую. Двигатели танков и танкеток перегревались в условиях бездорожья и жары, и парагвайцы даже захватили один абсолютно исправный, но брошенный боливийцами танк. А знание местности парагвайцами было существенным козырем. Экспедиции генерала Беляева не были напрасными – у парагвайцев, в отличии от боливийцев, были детальные карты Чако. Кроме того, им помогали дружественные индейцы.

Парагвайские миномётчики с миномётами системы Стокса-Брандта на позиции

Уже в сентябре парагвайцы перешли в наступление. Они решили отбить захваченный ранее противником форт Бокерон, но первый штурм оказался неудачным. Тогда они расчистили в джунглях две взлётно-посадочные площадки, стянули к Бокерону практически всю имеющуюся авиацию и до конца месяца практически ежедневно бомбили форт. Боливийская авиация, не имевшая аэродромов поблизости, не смогла прикрыть свои войска с воздуха, и 29 сентября боливийский гарнизон капитулировал.

Затем парагвайцы отбили форт Кораллес и вторглись на территорию, контролируемую до войны Боливией. Но попытка атаковать старые боливийские укрепления провалилась, и война стала приобретать характер позиционной. Для немцев с их опытом Первой мировой это была знакомая ситуация.

Танкетка «Карден-Ллойд» вооружённых сил Боливии

В конце 1932 года, после рождественского перемирия, у Кнудта появился новый начальник генерального штаба – генерал фон Клюг. Под его руководством была спланирована новая операция по взятию форта Нанава. Со 2 января авиация Боливии начала бомбить позиции заблокированных в форте парагвайцев, а 10 января при поддержке трёх бомбардировочных эскадрилий боливийцы пошли на штурм.

За 10 дней боёв 5-я парагвайская дивизия подполковника Иррасобола потеряла убитыми 248 человек, а штурмующие её укрепления боливийские войска - более двух тысяч. Бомбардировщики ВВС Боливии успешно утюжили стволы пальм, замаскированные парагвайцами под артиллерийские орудия, но в военном смысле никакой пользы от этих налетов для боливийцев, конечно, не было. Нанава выстояла.

После официального объявления Парагваем войны Боливии 10 мая 1933 года парагвайцы стали действовать активнее. Их авиация уже действовала в глубине боливийской территории, нанося удары по укреплённым пунктам. 4 июля Кнудт решил в очередной раз закрыть вопрос с фортом Нанава, и боливийцы начали новый штурм. Впереди атакующих колонн боливийской пехоты наступали два танка «Виккерс», экипажами которых командовали немецкие капитаны фон Криес и Брандт. С воздуха позиции парагвайцев утюжили 10 боливийских бомбардировщиков, а непосредственно пехоту поддерживали огнемётчики.

Парагвайцы не дрогнули, ответили огнём артиллерии и градом гранат. Танки боливийцев были уничтожены, хотя один из них сумел приблизиться к линии окопов на 60 метров.

Уничтоженный парагвайской артиллерией боливийский танк

В этом наступлении боливийцы снова потеряли более 2 000 человек (против 149 убитых у парагвайцев). Из-за такого количества жертв Нанаву стали называть «Верденом Чако».

После провала наступления под Нанавой на фронте до конца 1934 года наметилось относительное затишье. В конце 1933 года воздушная разведка парагвайцев обнаружила значительные бреши в боливийских позициях в районе Кампо-Виа. Парагвайцы незаметно для противника сконцентрировали значительные силы и 3 декабря начали операцию, закончившуюся окружением двух боливийских дивизий. Здесь боливийцы потеряли 2 600 человек убитыми, 7 500 их солдат попало в плен. Парагвайцы захватили огромные трофеи – 45 орудий, 536 пулемётов и около 8 000 винтовок, что позволило им сформировать новые части.

А с началом 1934 года парагвайцы перехватили инициативу окончательно и начали тщательно подготовленное наступление вдоль рек Монте-Линдо и Пилькомайо, на северо-запад. В условиях наступившего сезона дождей боливийская техника вязла и ломалась, а босоногие парагвайские солдаты, несмотря на численное превосходство противника, упорно продвигались вперёд. За два месяца наступления они продвинулись вглубь Чако на 200 километров, взяв в плен ещё более 7 000 боливийцев.

Но теперь ситуация поменялась. Коммуникации парагвайцев сильно растянулись. Коме того, они вышли в район засушливых плоскогорий – привычную для боливийцев местность. В начале мая 1934 года боливийские войска нанесли контрудар по передовому форту парагвайцев Канада и осадили его. Оборона Канады длилась с 10 по 25 мая, всё это время парагвайцы снабжали окружённых по воздуху. В конце концов парагвайские подкрепления сняли осаду, и наступление продолжилось.

Боливийский кавалерист

В июне парагвайские войска вышли к форту Балливиан, которая находилась практически на границе собственно боливийской территории. 25 июня произошло самое значительное воздушное сражение войны, когда над городком Эль-Кармен сошлись со стороны Парагвая 4 бомбардировщика «Потез» и 2 истребителя «Фиат», а с боливийской – 11 разведчиков «Оспрей» и истребителей «Хоук». «Благодаря» плохой подготовке пилотов с обеих сторон, бой закончился вничью с нулевым счётом.

Лига Наций пыталась достучаться до обеих сторон войны, но её призыв был пропущен мимо ушей. Тогда Лига Наций наложила эмбарго на поставку вооружений участникам конфликта, которое, однако, многократно нарушалось – не забудем о том факте, что за спинами воюющих стран стояли конкурирующие нефтедобывающие компании США и Британии.

В конце 1934 года боливийская армия предприняла последнее наступление в районе Эль-Кармен. Оно было с трудом, но отбито парагвайцами, которые затем перешли в контрнаступление, углубляясь теперь уже в территорию собственно Боливии. К этому времени обе страны были крайне измотаны, но боевой дух парагвайской армии, одержавшей много побед, был очень высок. В марте 1935 года войска парагвайского полковника Эстигаррибиа вторглись в нефтеносный боливийский район у города Вилья-Монтес. Фронт боливийцев к этому моменту практически рассыпался. Обороной Вилья-Монтеса с остатками боливийской армии довольно успешно руководил чехословацкий генерал Плачек, но к концу мая город был окружён парагвайской армией со всех сторон.

К этому моменту потери сторон составили до 40 000 убитыми у Парагвая и до 89 000 – у Боливии. В парагвайском плену находилась почти вся боливийская армия – около 300 000 человек.

Боливия, у которой просто не осталось никаких войск, запросила перемирия, которое было заключено 11 июня.

В июле 1938 года в Буэнос-Айресе был заключён мирный договор, по условиям которого почти вся спорная территория Гран-Чако переходила к Парагваю. Боливийские дипломаты смогли отстоять только выход к берегу реки Парагвай шириной в 20 километров северной части спорной территории.

А нефти в Чако тогда так и не нашли.

Посткриптум

27 апреля 2009 года президент Парагвая Фернандо Луго и президент Боливии Эво Моралес при посредничестве президента Аргентины Кристины Киршнер наконец подписали устанавливающий границу договор между двумя странами.

26 ноября 2012 года президент Парагвая Федерико Франко заявил, что в Чако найдено крупное месторождение нефти, причём отличного качества.

Президент - диктатор Парагвая А. Стресснер воевал в Чакской войне лейтенантом в подчинении русских командиров. Именно русские офицеры, по его словам, сделали из него настоящего военного.

Один из двух русских генералов на парагвайской службе, Николай Францевич Эрн, позже, в годы Корейской войны, вербовал в армию США русских эмигрантов.

Улица в Асунсьоне имени Николая Блинова. 9 июля 1934 года во время атаки на позиции боливийского форта Гуачалья командир первого батальона Восемнадцатого пехотного полка капитан Николай Блинов спас жизнь своему юному помощнику - парагвайскому лейтенанту, закрыв того своим телом

В Чакской войне погибло 7 (по другим данным - 6) русских офицеров, в том числе донской есаул Василий Федорович Орефьев-Серебряков, который повёл свой батальон в психичесую атаку на превосходящие силы боливийцев; в честь Серебрякова был переименован один из отбитых у боливийцев фортов.

В современном Асунсьоне 10 улиц названы в честь русских офицеров.

Литература:

1. Шталь А. В. Малые войны 1920–1930-х годов
2. История войн. т. 3. М.Зевс,1997

В 1879 году под сильным дипломатическим давлением со стороны Аргентины правительство Боливии вынуждено было подписать договор с Парагваем об установлении границы между двумя этими странами.

В результате этого договора Боливия потеряла территорию Северного Чако, площадью в 247 тысяч квадратных километров. Аргентина в будущем рассчитывала «прибрать» этот регион к своим рукам.

Последствием скоротечной Селитровой войны (1879-1880 годы) против Чили, для Боливии стала потеря её выхода к Тихому океану. Отныне сельхозпродукцию и минеральные ископаемые (олово и серебро), предназначенные на экспорт этой стране приходилось отправлять через порты Чили и Перу, уплачивая за это огромные таможенные налоги.

В 1903 году Боливия подписала с Бразилией Договор Петрополиса. Согласно его положениям Бразилия уступала прибрежный участок своей территории протяжённостью в 50 километров вдоль реки Парагвай. Здесь боливийское правительство намеревалось построить порты для судов малого и среднего водоизмещения. Ведь река Парагвай впадает в глубоководную Парану, которая несёт свои воды до самого Атлантического океана. Таким образом Боливия получила выход к океану, отдав за него 191 тысячу квадратных километров! Но вскоре выяснилось, что прибрежная полоса вдоль реки Парагвай, полученная от Бразилии, не была годна для строительства портов!!!

Несмотря на то, что для Боливии необитаемая и безводная территория Северного Чако не представляла никакого экономического интереса, правительство этой страны не могло примириться с потерей этого региона. Кроме этого Боливия остро нуждалась в выходе к океану.

Поэтому с начала двадцатого века этой страной был взят курс на ползучую экспансию. С этой целью правительство Боливии приняло решение о создании большого количества укреплённых пунктов в Северном Чако и постепенном их продвижении в глубь парагвайской территории к берегам реки Парагвай. Уже в 1904 году вдоль реки Пилькомайо появились два форта: Гуачалья и Баливиан, потом – фортины Линарес, Ла Эсмеральда, Сорпреса. Затем количество укреплённых пунктов стало увеличиваться каждый месяц. Надо пояснить, что понятия «форт» и «фортин» в данном случае не имело ничего общего с крепостными или хорошо оборудованными долговременными укреплениями. Это были всего лишь глинобитные примитивные лачуги, расположенные у озерцов, образовавшихся в результате ливневых дождей и пересыхавших в засушливый сезон. Из-за отдалённости территории Боливии и отсутствия дорог, эти форпосты экспансии снабжались продуктами питания и водой из аргентинской провинции Формоса.

В 1904 году произошли первые вооружённые столкновения между парагвайскими и боливийскми патрулями в Северном Чако.

В 1920 году боливийское правительство подписало договор с нефтяной компанией США STANDART OIL NEW JERSEY, принадлежавшей семье Рокфеллеров. Согласно договору эта нефтяная компания получила для разведки и добычи нефти 4 млн. гектаров территории, вплотную примыкавшей к парагвайскому Северному Чако.

Спецалисты STANDARD OIL были уверены, что в Северном Чако залегало колоссальное месторождение нефти. Ведь ещё задолго до появления первых европейцев в этих местах, индейцы часто встречали здесь большие лужи чёрной и вязкой жидкости, выходившей из недр на поверхность. «Соком земли» называли аборигены эту нефть.

Хозяева нефтяной компании уже планировали всю добытую нефть транспортировать речным путём до атлантических портов Аргентины и Уругвая.

Таким образом к середине двадцатых годов прошлого столетия совпали интересы компании STANDARD OIL и боливийского правительства. Первая хотела заполучить всю нефть Северного Чако, а второе – выход в Атлантический океан.

Нефтяной концерн ROYAL DUTCH SHELL, занимавшийся добычей нефти в Аргентине, был тесно связан с правящами классами этой страны и Парагвая. Узнав о том, что их конкурент STANDART OIL OF NEW JERSEY начал проявлять повышенный интерес к территории Северного Чако, хозяева SHELL приняли решение не допусить его к недрам этого региона. Таким образом совпали интересы олигархов Аргентины, Парагвая и ROYAL DUTCH SHELL.

Почти вся территория Северного Чако была покрыта непроходимой сельвой, где деревья и колючие кустарники обильно переплетались лианами. На, изредка встречавшихся, открытых пространствах гордо возвышались рощи огромных кактусов. Два месяца в году, без перерыва, здесь шли дожди. Затем не выпадало ни одной капли влаги. Летом температура в Северном Чако достигала 50 град. С, а зимой опускалась до 0 град. С.

За исключением менонитской колонии «Эль треболь» здесь больше не было поселений. В этих гиблых местах, кишащих ядовитыми змеями и пауками, обитали лишь немногочисленные примитивные племена.

В 1924 году в Парагвай на постоянное место жительства прибыл бывший белогвардейский генерал- майор Иван Тимофеевич Беляев. Он сразу же получил предложение от правительства этой страны поступить в Военную школу преподавателем фортификации и французского языка. Но Беляев не успел приступить к своим обязанностям. Узнав о том, что он имел большой опыт в топографии, военный министр Парагвая генерал Шенони предложил Ивану Тимофеевичу приступить к исследованию и составлению карт Северного Чако. Беляев с удовольствием согласился.

В период с 1924 по 1931 год Иван Тимофеевич совершил 13 экспедиций в Северный Чако. За это время он познакомился с жизнью индейских племён, обитавших в этих суровых краях. Стал другом вождей многих племён. Выучил язык гуарани и его диалекты.

В 1931 году очередная экспедиция, возглавляемая Беляевым в составе двух русских: Василия Орефьева- Серебрякова, Александра фон Экстейна, трёх парагвайских военнослужащих и двух индейцев-проводников открыла большое, размером около 10 квадратных километра, пресное озеро Питиантута. Оно находилось в самом центре Северного Чако.

Кроме исследования Северного Чако, Иван Беляев, по согласованию с парагвайским правительством развернул работу по приглашениею в эту страну русских иммигрантов. С 1928 года в газетах некоторых стран Европы стали появляться объявления о создании русской колонии в Парагвае. Всем желающим переселиться туда, обещались льготный проезд в Парагвай, бесплатно большие участки земли для ведения сельского хозяйства и семенной материал.

Сотни тысяч русских людей, лишившихся Родины после окончания гражданской войны в России, находились во Франции, Бельгии, Чехословакии и других странах. Здесь они никому не были нужны. Бывшие боевые офицеры, учёные, врачи, инженеры... страдали от безработицы, нищенских условий жизни, унизительного отношения к себе со стороны властей. Объявления о создании русской колонии в далёком Парагвае и приглашении туда с предоставлением многих льгот, некоторым из них показалась единственной надеждой на достойное будущее. Небольшими группами, русские колонизаторы начали прибывать в эту страну. Как правило, это были бывшие офицеры Белой армии, в основном, со своими семьями. К июлю 1932 года в Парагвае уже находились около трёхсот русских. Здесь они сразу же сталкивались с суровой реальностью. Да, действительно, землю им давали бесплатно, но она находилась в непроходимой сельве, и её необходимо было расчищать. Для этого требовалась специальная техника, которой не у колонизаторов, ни у местных властей не было. Жара, сильная влажность, изобилие тропических болезней, отсутствие дорог, непривычные условия быта приводили всех приехавших в отчаяние. Многие из русских колонистов быстро поняв, что создание в Парагвае сельскохозяйственной колонии являлось утопией, стали устраиваться врачами в госпиталя, преподавателями в Университет, в Военную школу, инженерами, консультантами в различные министерства. Их с удовольствием брали. Ведь все русские имели образование и опыт работы по своей специальности.

В середине двадцатых годов стало очевидно, что политика Боливии ползучей экспансии в Северном Чако рано или поздно выльется в вооружённый конфликт. Парагвай не был готов к войне. До 1924 года вооружённые силы этой страны состояли из 2511 солдат, унтер-офицеров и 85 офицеров. Кроме винтовок, имелись 26 пулемётов и около 40 артиллерийских орудий различных систем и годов выпуска.

Военно-воздушные силы Парагвая располагали одной эскадрильей старых истребителей Wibault 7. C1 и эскадрильей допотопных бомбардировщиков Potez 25 A2, приобретённых у Франции после окончания Первой мировой войны. Военно-морские силы насчитывали всего три канонерских лодки, переделанных из старых грузовых судов.

Организационно-структурно вся парагвайская армия состояла из двухротных батальонов и кавалерийских эскадронов, разбросанных по всей территории страны.

В конце 1924 года, после основания боливийцами фортина «Сааведра» на территории Северного Чако, парагвайское правительство приняло решение о кардинальной реорганизации своих вооружённых сил. Начали содаваться первые пехотные рехимьенто (полки). В 1930 году в Парагвае появились и кавалерийские рехимьенто.

В 1926 году чиновниками военного министерства Парагвая был разработан план всеобщей мобилизации на случай войны с Боливией. Из расчёта, что в стране проживало около 830 000 граждан, с началом боевых действий, под ружьё планировалось поставить около 80 000 человек.

С 1925 года Парагвай стал осуществлять закупки современного оружия. За семь лет (до августа 1932 года) эта нищая страна, погрясшая в долгах, потратила на эти цели 4, 7 млн. долларов. Это было половина всех доходов, получаемых Парагваем от своего экспорта.

По официальным данным за 1932 год в Боливии проживало около 2.5 млн. человек. Валовой национальный доход этой страны был гораздо выше, чем у Парагвая, благодаря большому количеству экспортируемых олова и серебра.

С начала 20-х годов прошлого столетия правительство Боливии начало активную подговтовку к войне с Парагваем. У компании VICKERS были закуплены большие партии различного оружия. Среди них 500 лёгких пулемётов, 250 тяжёлых пулемётов, 196 артиллерийский орудий, танки Vickers MkA и MkB. В 1929 году у компании MAUSER были приобретены 750 пулемётов и 64 орудия.

К 1930 году Боливия имела самые современные для той эпохи военно-воздушные силы в Южной Америке.

С 1911 года Боливия пользовалась услугами немецких военных советников. С 1923 года военным министром Боливии являлся генерал Ганс Кундт, ветеран Первой мировой войны. С 1928 по 1931 год в боливийской армии в должности инструктора служил Эрнст Рём, известный затем начальник штурмовых отрядов нацистской партии.

Немецкие военные советники создали из боливийских воружённых сил точную копию германской армии образца Первой мировой войны. Увидев на параде свои войска, маршировавшие в типично прусском стиле, где офицеры красовались в блестящих касках с «шишаками» времен кайзера Вильгельма Второго, президент Боливии с гордостью заявил:

Да, теперь мы сможем быстро решить наши территориальные разногласия с парагвайцами!

15 июня 1932 года, после тяжёлого двухнедельного перехода через сельву, взвод боливийцев с ходу захватил парагвайский фортин «Карлос Антонио Лопес», находившийся на берегу озера Питиантута. Малочисленный гарнизон, потеряв одного солдата убитым, скрылся в сельве.

На рассвете 28 июня парагвайский экспедиционный отряд в составе одного пехотного взвода и эскадрона кавалерии освободил укрепление. Но через неделю под натиском превосходящих боливийских сил парагвайцы были вынуждены оставить фортин «Карлос Антонио Лопес».

В ответ на это президент Боливии Саламанка приказал своему военному министру Гансу Кундту немедленно захватить парагвайские форты Бокерон, Корралес, Толедо.

Эти события послужили поводом к войне между двумя братскими народами: боливийцами и парагвайцами. Самой кровопролитной войне двадцатого века в Южной Америке, длившейся три долгих года. Военные действия начались и продолжались почти год без объявления войны. Ведь Парагвай и Боливия не хотели, чтобы Лига Наций признала их страны агрессорами.

В Парагвае была объявлена всеобщая мобилизация всех лиц мужского пола от 18 до 50 лет.

В начале августа 1932 года в доме Николая Корсакова, расположенном на окраине Асунсьона, собрались почти все русские, находившиеся в то время в парагвайской столице. Время было очень тревожное: началась война с Боливией и им, иммигрантам, надо было решать, как поступать в этой ситуации. Корсаков высказал своё мнение:

Двенадцать лет назад мы потеряли нашу любимую Россию, которая сейчас находится в руках большевиков. Все вы видите, как нас тепло приняли в Парагвае. Сейчас, когда эта страна переживает трудный момент, мы должны ей помочь. Чего нам ждать? Ведь Парагвай стал для нас второй Родиной, и мы, офицеры, обязаны выполнить свой долг перед ним.

Русские стали прибывать на призывные пункты и записываться добровольцами в парагвайскую армию. Им всем сохранили чины, с которыми они закончили гражданскую войну в России. Была только одна очень важная особенность: после упоминания чина каждого русского добровольца всегда добавлялись две латинские буквы «НС». Эта абревиатура означала “Honoris Causa” и отличала их от кадровых парагвайских офицеров.

Одними из первых надели парагвайскую офицерскую форму ст. лейтенант медицинской службы (НС) Евгений Тимченко, капитан (НС) Игорь Оранжереев, ст. лейтенант (НС) Лев Оранжереев, подполковник медицинской службы (НС) Артур Вейс, капитан (НС) Борис Касьянов, капитан (НС) Василий Орефьев- Серебряков, капитан (НС) Юрий Бутлеров, капитан (НС) Владимир Башмаков, капитан (НС) Николай Корсаков, генерал дивизии (НС) Николай Эрн.

Все рехимьентос формировались в Асунсьоне. Вчерашних крестьян одевали в военную форму и выдавали винтовки. Многие новобранцы впервые в жизни надели ботинки. С детства привыкшие ходить босиком, они никак не могли привыкнуть к обуви, которая калечила им ноги. Поэтому некоторые парагвайские солдаты начали и закончили войну без обуви.

В порту Асунсьона рехимьентос грузились на быстроходные канонерские лодки “PARAGUAY” или “UMAYTA” и уже через сорок часов сходили на берег в Пуэрто Касадо. Здесь их ждали локомотивы с вагонами, которые доставляли солдат до конечной станции Пунта Риелес, расположенной в 145 километрах от реки Парагвай. Далее воинские части следовали до военной базы Исла Пой пешком по прорубленным сапёрами дорогам-просекам.

9 сентября 1932 года пятитысячный парагвайский Первый армейский корпус под командованием подполковника Хосе Феликса Эстигаррибия взял в осаду хорошо укреплённый боливийский форт Бокерон, защищал который гарнизон в количестве восьмиста человек.

Командующий Первым армейским корпусом пригласил Ивана Беляева, для того, чтобы тот решил возникшую проблему с корректировкой артиллерийской стрельбы по позициям Бокерона. Русский генерал блестяще справился с этим поручением. Парагвайские орудия стали прицельно бить по укрепления противника и сыграли очень важную роль в этой битве.

Курсанты Военной школы, из которых были сформированы два батальона Шестого пехотного рехимьенто, с гордостью рассказывали, что в боях за Бокерон в штыковые атаки их водили бесстрашные русские офицеры Игорь и Лев Оранжереевы.

Четвёртый эскадрон Второго кавалерийского рехимьенто под командованием капитана (НС) Юрия Бутлерова выполнял самые рискованные задачи по отражению боливийских атак, которые были направлены на прорыв блокады Бокерона со стороны парагвайского тыла.

Три недели Первый армейский корпус пытался сломить сопротивление гарнизона форта. Только 29 сентября на флагштоке Бокерона был вывешен белый флаг. Но накануне, 28 сентября, во время штыковой атаки позиций форта, был смертельно ранен исполняющий обязанности командира третьего батальона Второго пехотного рехимьенто капитан (НС) Василий Орефьев-Серебряков. Последними словами бывшего есаула Донского казачьего войска были: « Какой прекрасный день, чтобы умереть!». Эта фраза вошла в историю войны за Чако, как символ мужества и героизма офицера, до конца выполнившего свой долг.

Посмертно Василию Орефьеву-Серебрякову был присвоен чин майора(НС).

В Северном Чако солдаты и офицеры страдали от постоянной жажды (иногда воду не подвозили 24-48 часов), от тропических болезней, дизентерии, чесотки, укусов ядовитых змей и пауков...

В этих сложных условиях начальнику Департамента профилактики заразных болезней подполковнику медицинской службы (НС) Артуру Вейсу удалось совершить чудо: предотвратить массовые эпидемии инфекционных заболеваний среди парагвайских частей, сражавшихся в Северном Чако.

С начала января 1933 года парагвайские разведгруппы информировали своё командование об увеличении активности боливийских войск в районе фортина Сааведра. В первую неделю февраля выяснилось, что боливийские части, базировавшиеся в фортине Сааведра, окружали парагвайский фортин АлиутА Вьехо, создавая вокруг него свои укреплённые пункты. Особую озабоченность у командования Первой парагвайской пехотной дивизии вызывал неприятельский Пуэсто Навидад. Для устранения угрозы окружения фортина АлиутА Вьехо надо было уничтожить этот боливийский укреплённый пункт.

С этой целью было принято решение нанести по Пуэсто Навидад неожиданный и мощный удар. Выполнить эту сложную миссию было приказано кавалерийскому эскадрону Первой пехотной дивизии под командованием капитана (НС) Бориса Касьянова. Ночью 16 февраля Борис Касьнов вместе со своим помощником лейтенантом (НС) Александром фон Экстейном, спешившись, вплотную приблизились к Пуэсто Навидад. Здесь при свете костров, которые жгли боливийские часовые, они увидели, что гарнизон укреплённого пункта, численностью около батальона, спал под противомоскитными сетками вокруг единственной хижины.

На рассвете, спешившись, кавалеристы эскадрона, бесшумно подошли к Пуэсто Навидад и по команде капитана (НС) Касьянова бросились в атаку. Сонные боливийцы не могли оказать достойного сопротивления и казалось, что они будут или уничтожены, или сдадутся в плен. Но в самый решающий момент по парагвайцам ударили два тяжёлых пулемёта. Атака стала «захлёбываться». Тогда к одному из пулемётов бросился Борис Касьянов и закрыл своим телом амбразуру пулемётного гнезда.

За мужество и героизм русскому добровольцу Борису Касьянову посмертно был присвоен чин майора (НС).

В этом же бою был тяжело ранен в руку лейтенант (НС) Александр фон Экстейн.

После погибшего Бориса Касьянова командовать кавалерийским эскадроном Первой пехотной дивизии был назначен капитан (НС) Николай Чирков.

Первостепенное значение в войне за Чако играли дороги-просеки. Ведь передвигаться в условиях сельвы можно было только по ним. Большой вклад в проектирование и строительство дорог на театре военных действий внёс инженер- капитан (НС) Владимир Башмаков.

В мае 1933 года в тяжёлых оборонительных боях за фортин Франсия отличился Первый батальон Девятого пехотного рехимьенто под командованием капитана (НС) Бориса Юраковского.

25 марта 1933 года командиром Девятого кавалерийского рехимьенто был назначен капитан (НС) Николай Корсаков.

21 июня 1933 года капитану (НС) Юрию Бутлерову был присвоен чин майора (НС) и он был назначен командиром Четвёртого кавалерийского рехимьенто.

22 сентября 1933 года во время штурма фортина Посо Фаворито погиб командир эскадрона Девятого кавалерийского рехимьенто старший лейтенант (НС) Василий Малютин.

За мужество и героизм, проявленные в боях против боливийских агрессоров, Василию Малютину, посмертно, был присвоен чин капитана (НС).

Для решения давно назревшей проблемы строительства современных оборонительных сооружений, в апреле 1933 года Декретом президента Парагвая в Военном министерстве было образовано Управление фортификаций. Его начальником стал генерал дивизии (НС) Николай Эрн, бывший генерал-майор русской армии. Все ключевые должности в новом ведомстве заняли русские добровольцы, имевшие огромный опыт в возведении оборонительных укреплений: подполковник (НС) Сергей Щёкин, капитан (НС) Борис Фрей, капитан (НС) Борис Дедов.

28 октября 1933 года в боях за фортин Нанава пулемётной очередью был тяжело ранен зам. командира Второго кавалерийского рехимьенто майор (НС) Сергей Салазкин. Он был доставлен в госпиталь, где скончался 30 октября.

Все русские офицеры, принимавшие участие в этой войне, не только водили своих подчинённых в атаки, но обучали своих солдат, унтер-офицеров и младших офицеров ориентированию на местности с помощью компаса, строительсву укреплений, основам тактики и стратегии. Капитан (НС) Владимир Порфененко, бывший лётчик морской авиации Черноморского флота, участник Первой мировой войны делился своим бесценным опытом воздушных боёв со своими товарищами- пилотами военно-воздушных сил Парагвая.

В марте 1934 года в полевой госпиталь Второго армейского корпуса прибыл военный врач старший лейтенант (НС) Константин Граматчиков, который спас сотни жизней парагвайских солдат. В июне того же года Граматчиков тяжело заболел и для лечения был временно эвакуирован в глубокий тыл.

22 мая 1934 года офицер штаба Первого армейского корпуса капитан (НС) Николай Гольдшмитд, осуществляя топографическую съёмку в районе Каньяда Стронхест, попал во вражескую засаду. Русский доброволец оказал неприятелю ожесточённое сопротивление, отсреливаясь из своего пистолета до тех пор, пока не был смертельно ранен.

За мужество и героизм русскому добровольцу Николаю Гольдшмитду был присвоен чин майора (НС), посмертно.

30 мая 1934 года в боях за фортин Капиренда погиб бывший гусарский офицер, капитан (НС) Виктор Коринилович.

9 июля 1934 года во время атаки на позиции боливийского фортина Гуачалья командир первого батальона Восемнадцатого пехотного рехимьенто капитан (НС) Николай Блинов спас жизнь своему помощнику: юному парагвайскому лейтенанту, закрыв того своим телом.

Неоценимый вклад в победу парагвайской армии над боливийскими агрессорами внесли русские военные медики: майоры (НС) медицинской службы - Константин Граматчиков, Митрофан Ретивов, Иван Дзирне, Николай Буткевич. Капитаны (НС) медицинской службы – Сергей Беловский, Александр Гайдуков. Старшие лейтенанты (НС) медицинской службы - Григорий Попов, Вера Ретивова, Владимир Садов, Варвара Садова. Лейтенант (НС) медидицинской службы – Александр Латковский.

Война за Чако закончилась 14 июня 1935 года полной победой Парагвая. Вооружённые силы Парагвая потеряли убитыми 40 000 человек. Боливийская армия – 50 000 человек.

Из семидесяти русских добровольцев, воевавших в парагвайской армии, шестеро пали смертью героев на полях сражений. Более тридцати человек были или тяжело ранены, или перенесли сложные инфекционные заболевания.

Декретом президента Парагвая орденом Cruz del Сhaco были награждены семнадцать русских добровольцев. Орденом Cruz del Defensor были награждены двадцать пять русских добровольцев. Ордена Cruz del Chaco, Cruz del Defensor являются высшими боевыми наградами Парагвайской Республики в войне за Чако.

О том насколько был значим вклад русских добровольцев в победу Парагвая над Боливией в войне за Чако рассказывает в своей книге «По следам конквистадоров» (Буэнос-Айрес, 1972 год) известный русский писатель Михаил Каратеев:

« Вскоре после окончания войны, я увидел в асунсионском военном музее оригинальное «свидетельство»: надпись, сделанную химическим карандашом на доске, которую оставили в своём окопе отступившие боливийцы. В переводе она гласила: «Если бы не проклятые русские офицеры, мы бы ваше босоногое войско давно загнали за реку Парагвай».

В наше время в городе Асунсьоне, столице Парагвая, есть проспекты и улицы, названные в честь русских добровольцев, которые в войне 1932-1935 годов, ценой своих жизней, защитили независимость этой маленькой страны.

Рекомендуем почитать

Ухо

Знакомство с главными героями

Ухо

По правилу левой руки. Два правила правой руки. Действие магнитного поля на ток. Правило левой руки

Симптомы

Брайан трейси эффективные методы продаж Эффективные методы продажи по Брайану Трейси

Лечение

Определение групп инвалидности

Симптомы

Симптомы и лечение эндоцервицита шейки матки

Горло

Площадь трех вокзалов Каланчёвская площадь в XIX - начале XX векa